С незапамятных времён музыкальные инструменты считались атрибутами богов, о чём свидетельствуют священные Писания разных религий, мифы и легенды народов мира. Не была исключением и флейта. Но игра на ней не была чужда и смертным – от пастухов до королей. Самый яркий пример – бранденбургская королевская династия Гогенцоллернов: превосходным флейтистом был не только Фридрих Великий, но на флейте играл также его дед – Фридрих I, а младшая сестра, принцесса Анна-Амалия Прусская, которую многие считают одной из первых женщин-композиторов, владела флейтой наряду с клавесином, органом, скрипкой и лютней. Говорят, на флейте играли и другие венценосные особы – Георг III, Генрих VIII, Николай I и Николай II. Георг III, между прочим, был внуком родного брата Софии Доротеи Ганноверской, матери Фридриха II, которая и дала Фридриху и двум его сёстрам хорошее музыкальное образование.
Флейта сыграла важную роль в жизни многих выдающихся людей, которые не были королями и не стали флейтистами, но она их сопровождала на определённом этапе жизни и скрашивала их досуг. Не вдаваясь в подробный пересказ их биографий, вспомним о некоторых из них.
Джакомо Кваренги (1744-1817)
Вплоть до начала XX века Россия привлекала многих выдающихся деятелей искусств со всей Европы – архитекторов, скульпторов, живописцев, композиторов, музыкантов-исполнителей… В возрасте 35 лет прибыл сюда и гражданин Венецианской Республики великий зодчий Джакомо Кваренги, крупнейший представитель палладианства в русской архитектуре. Здесь он стал «архитектором двора её величества», при императоре Павле – кавалером Мальтийского ордена. Счастливый в браке отец 14 детей, он оставил и огромное творческое наследие. Созданные им храмы, дворцы, банки, торговые ряды, павильоны, институты, Эрмитажный театр и многое другое – всё это находится в Италии, России (Санкт-Петербург, Москва и ещё несколько городов), Англии, Латвии, Украине.
Кваренги был человеком разнообразных интересов, философом, библиофилом, ценителем прекрасного. И если архитектуру назвали застывшей музыкой, то в жизни Кваренги, эти два вида искусства, вероятно, тесно переплелись, хоть и занимали разное место.
В Петербурге XVIII века существовали землячества, которые образовывали прибывшие туда иностранцы. Некоторые из итальянцев были приглашены на работу в Россию при посредничестве Джакомо Кваренги. Он славился своим гостеприимством и радушием, его дом привлекал соотечественников, коллег и их родных. Здесь они общались и помогали друг другу, а застолья зачастую переходили в совместное музицирование, причём хозяин дома с удовольствием играл на флейте, которой, по-видимому, неплохо владел!
Великий зодчий провёл в России значительную часть своей жизни, лишь один раз выехав в родную Италию. Он умер и похоронен в Петербурге. Его могила находится на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.
Александр Порфирьевич Бородин (1833-1887)
Александр Порфирьевич Бородин родился в Петербурге. Он был внебрачным сыном грузинского князя Луки Гедианова и мещанки Авдотьи Антоновой. Князь записал его сыном своего крепостного Бородина. Таким образом будущий композитор, участник «Могучей кучки», учёный-химик, врач, педагог, литературный критик, просветитель и общественный деятель до 8-летнего возраста числился крепостным собственного отца.
Но он получил хорошее домашнее образование, обладал многими талантами и интересами, освоил полный курс гимназии, изучал несколько языков, на некоторых свободно говорил, хорошо рисовал, в юношеском возрасте пробовал писать пьесы, а в 8 лет начал заниматься музыкой и научился играть на фортепиано, флейте и виолончели. Для уроков игры на флейте мать пригласила солдата из военного оркестра Семёновского полка. В своей автобиографии Бородин сообщает, что
«музыкальным образованием, если не считать некоторого обучения игре на фортепиано, флейте и виолончели, обязан почти исключительно самому себе…»
В юные годы он делает переложения фрагментов опер для виолончели или флейты с фортепиано. В 14 лет он сочинил концерт для флейты и фортепиано! Партию флейты исполнял он сам, а партию фортепиано – его товарищ Миша Щиглев. К сожалению концерт не сохранился. Видимо, он сочинял и другие произведения для флейты, не дошедшие до нас, что следует из письма к графине де Мерси-Аржанто, пианистке, композитору и музыкальному критику, поклоннице русской музыки:
«… Все эти сонаты для фортепиано с флейтами, для фортепиано с виолончелью, эти трио и т. д. – написаны очень давно и не достойны Вашего внимания. Это маленькие грехи моей юности, пьесы, написанные на какой-нибудь случай, более или менее неудачные и т. д. Нет, я их не пошлю! Впрочем, я даже не знаю, где их разыскивать! …»
Известно, что даже будучи студентом Императорской медико-хирургической академии он охотно музицировал, преодолевая пешком значительное расстояние вместе со своим неизменным другом Михаилом Щиглевым ради возможности поиграть квартеты или трио. В. В. Стасов вспоминает забавный случай того периода жизни Бородина, рассказанный близкими ему людьми:
«…возвращался однажды Бородин со своим другом Щиглевым ночью домой. Темень была страшная, фонари еле-еле мерцали по Петербургской стороне, лишь кое-где. Вдруг Щиглева поразил какой-то неопределённый шум, и шаги Бородина, шедшего впереди, перестали раздаваться. Но вслед за тем он услыхал у себя под ногами звуки флейты. Оказалось, что Бородин слетел в подвал лавки и, испугавшись за свою флейту, которая вылетела из ящика, бывшего у него под мышкой, мгновенно поднял её и начал пробовать, цела ли она.»
Другой страстью Бородина наряду с музыкой была химия, которой он также увлекался с юных лет. Он прожил насыщенную трудами жизнь, изучал медицину, химию, работал врачом-ординатором, стажировался за границей, был профессором в медико-хирургической академии, возглавлял кафедру химии, читал лекции студентам, выступал с докладами на съездах химиков, делал научные открытия, был редактором журнала «Знание», как общественный деятель способствовал возможности получения женщинами образования в России… Коллеги-химики ревновали его к музыке, а музыканты – к химии. Сам он говорил:
«Видите ли, для меня музыка – забава, а химия – дело.»
Несмотря на это, он всегда находил время для создания музыкальных произведений – оперных, симфонических, фортепианных, камерных, вокальных, хотя из-за большого объёма обязанностей времени на музицирование в зрелые годы, вероятно, не оставалось, за исключением фортепиано, к которому он прибегал при сочинении музыки. Из его камерных произведений с флейтой сохранился его Квартет для флейты, гобоя, альта и виолончели (1852—1856).
Долгое время духовые инструменты в России не допускались в аристократические салоны в качестве инструментов знати. Исключение делалось лишь для флейты. Но, несмотря на это, русские композиторывплоть до XX века, к сожалению, редко обращались к этому инструменту в качестве сольного и не создали для него значительных концертов или сонат, предпочитая в своём творчестве фортепиано, скрипку и виолончель. Тем более важен для нас факт создания Бородиным утраченного Концерта для флейты, что является свидетельством его любви к этому инструменту.
Пётр Ильич Чайковский (1840-1903)
Пётр Ильич Чайковский в течение некоторого времени был стипендиатом Санкт-Петербургской консерватории по классу флейты профессора Цезаря (Чезаре) Чиарди (1818-1877), прибывшего из Италии в Россию, как ранее и его соотечественник Дж. Кваренги. В ту пору стипендия означала возможность не платить за учёбу. Консерватория была открыта 8 сентября 1862 года. Тогда же будущий великий композитор Пётр Ильич Чайковский стал одним из её первых студентов.
Вот что сообщает соученик Чайковского по консерватории И. Н. Турчанинов в «Товарищеских воспоминаниях бывшего правоведа» (из книги «Воспоминания о П. И. Чайковском») о его занятиях по флейте:
«… В 1863 году директор консерватории, незабвенный учредитель её Антон Григорьевич Рубинштейн, открыл (на свой счёт) 20 стипендий для бесплатного изучения игры на духовых инструментах, с целью создать как можно скорее оркестр из учеников консерватории. Этим случаем воспользовался, между прочим, и Пётр Ильич и принялся за изучение игры на флейте. Успехи его шли так быстро, что при сформировании оркестра, через год или полтора, он мог уже занять в нём с честью место первого флейтиста. Весьма вероятно, что, кроме необыкновенных природных способностей Чайковского, его быстрым успехам значительно содействовало и его дружеское сближение с одним из симпатичнейшихпрофессоров консерватории – флейтистом Ц. Чиарди.
… Первое время Пётр Ильич находился в весьма тяжёлом материальном положении; ему приходилось не отказываться от пустяшных заработков в качестве аккомпаниатора как своего профессора Чиарди (когда он играл в концертах), так иногда и других артистов и певцов.»
Цезарь Чиарди был приглашён профессором в Санкт-Петербургскую консерваторию вскоре после её открытия наряду с некоторыми своим соотечественниками-духовиками. На тот момент он был уже широко известенв Европе как флейтист-виртуоз. Можно предположить, что Пётр Ильич мог выбрать любой другой духовой инструмент, но он выбрал именно флейту – инструмент, любимый и знакомый с детства, на котором неплохо играл его отец.
Л. М. Конисская в книге «Чайковский в Петербурге» приводит воспоминания Г. А. Лароша (1845-1904) о Чайковском:
«…[он] довольно сносно играл на флейте. Он был учеником знаменитого Чиарди… Я помню ученический вечер в присутствии Клары Шуман, на котором Пётр Ильич вместе с другими учениками играл квартет Кулау для 4-х флейт.»
Конечно же, занятия у Чиарди и игра в оркестре не могли пройти для него бесследно и не сказаться на его дальнейшем композиторском творчестве и создании гениальных оркестровых партитур. К сожалению, Чайковский не оставил нам ни одного сольного произведения для флейты, а среди камерно-инструментальных произведений упоминается лишь Серенада к именинам Н. Г. Рубинштейна для флейты, двух кларнетов, валторны, фагота и струнного квартета a-moll, премьера которой состоялась в 1872 г.
Правда, в разговоре с виолончелистом Ю. Поплавским в 1893 году Чайковский утверждал, что задумал и хотел бы написать концерт для флейты. Исполнителем его, вероятно, должен был стать выдающийся французский флейтист Клод Поль Таффанель (1844-1908), которого композитор мог слышать во время его выступлений в Москве. Увы, сохранился лишь эскиз из двух тем под названием Concertstück для флейты.
Но существует множество транскрипций для флейты фортепианных, скрипичных и вокальных произведений любимого многими композитора – от лёгких миниатюр из «Детского альбома» до сложнейшего Концерта для скрипки с оркестром.
В 2019 году флейта, как и другие духовые инструменты, впервые зазвучала на Международном конкурсе имени Чайковского, где, конечно же, не обошлось без гениальных виртуозных произведений Чайковского.
Энрико Карузо (1874-1921)
Голос великого тенора Энрико Карузо звучал и покорял слушателей многих стран Европы (включая Россию), Северной и Латинской Америки. Он был также одарённым карикатуристом, а многие авторы упоминают его владение музыкальными инструментами – фортепиано, гитарой, трубой и флейтой! Но даже не в каждой его биографии упоминается тот период, когда он с энтузиазмом занимался на флейте, и немногие знают, что выдающимся певцом он стал после неудавшейся карьеры флейтиста. А дело было так.
Во время прохождения воинской службы Карузо на досуге усердно и с удовольствием занимался игрой на флейте, считая это своим призванием. Однажды в полк прибыл коммивояжер фирмы, торгующей фонографами. Будущий знаменитый певец впервые увидел «говорящую машину» и услышал музыкальные произведения в записи. Он был восхищён!
Торговец, заметив флейту в руках солдата, уговорил его сыграть что-нибудь для записи на фонограф. Тот охотно согласился, с увлечением исполнив пьесу, которая, по его мнению, выходила наиболее удачно. О том, что произошло дальше, рассказывает сам Карузо:
«Как мне казалось, я играл вдохновенно, артистически… Через несколько минут сеанс был закончен, и я с нетерпением стал ожидать воспроизведения удивительной машиной моей блестящей музыки. Валик завертелся… Но, увы! Фонограф повторил мою пьесу с замечательной точностью, и тут я в первый раз узнал, что искусство флейтиста совсем не мое ремесло, что я весьма плохой музыкант и играю отвратительно…»
Первая в жизни великого певца запись – и жестокое разочарование, несмотря на попытки торговца убедить его в обратном и уговорить купить фонограф. Карузо решил побыстрее избавиться от флейты, и ему удалось продать её этому же коммерсанту, хоть и почти задаром. С тех пор он больше никогда не брал флейту в руки. Сам Карузо в интервью корреспонденту берлинского журнала «Sprechmaschine» сказал, что карьерой певца он обязан фонографу:
«Благодаря фонографу, теперь я не скверный флейтист, а довольно сносный певец.»
Микалоюс Константинас Чюрлёнис (1875-1911)
Чюрлёнис – культовая фигура для любого жителя Литвы. Литовец, не говоривший по-литовски, уникальный живописец, раздвинувший границы восприятия и не понятый современниками, самобытный композитор, родоначальник литовской профессиональной музыки, Чюрлёнис прожил короткую жизнь.
Он был старшим из девяти детей церковного органиста Константинаса Чюрлёниса и уроженки Баварии Адель Радманн. В семье говорили по-польски, и почти всё его эпистолярное наследие создано на этом языке. Он очень рано проявил музыкальную одарённость, освоив фортепиано и орган, часто помогал отцу во время церковной службы. Благодаря таланту попал в музыкальную школу придворного оркестра князя Михала Огиньского, любителя музыки и потомка автора знаменитого Полонеза. В 1889-1893 гг. Чюрлёнис учился в этой школе игре на разных инструментах и был флейтистом в княжеском оркестре, с которым часто концертировал в близлежащих городах. С его покровителем у него сложились тёплые отношения, и князь назначил своему подопечному стипендию для продолжения учёбы в Варшавском музыкальном институте, где тот занимался композицией и фортепиано. Вероятно, на этом закончился «флейтовый этап» в жизни Чюрлёниса.
В своём самобытном искусстве он стремился к синтезу живописи и музыки: своим картинам он давал музыкальные названия (сонаты, симфонии, фуги, гимны), переносил элементы музыкальных структур на полотно, искал визуальные соответствия музыкальным формам. Он утверждал:
«Нет границ между искусствами. Музыка соединяет поэзию и живопись, имеет свою архитектонику. Живопись может обладать такой же архитектоникой, как музыка, и в красках выражать звуки.»
Вот несколько запечатлённых на картинах музыкальных образов:
Соната весны – Скерцо | Соната звёзд – Allegro | Соната пирамид – Allegro | Соната моря – Финал
А его симфонические поэмы «В лесу» и «Море» – это словно ожившие в звуках и разнообразии тембров живописные полотна.
Чюрлёнис создал около 300 картин и около 400 музыкальных произведений (2 симфонические поэмы, увертюра, кантата De profundis, струнный квартет, песни для хора, миниатюры для фортепиано, пьесы для органа, гармонизованные народные песни).
Хотелось бы отметить, что в его биографии после Варшавы был ещё Лейпциг, потом снова Варшава, Кавказ, Анапа, Вильнюс… И несмотря на то, что в Лейпциге он учился композиции у знаменитого педагога Карла Райнеке, автора Концерта, сонаты «Ундина» и Баллады для флейты, к сожалению, сам Чюрлёнис нам не оставил ни одного произведения для этого инструмента. Интерес к его творчеству подтолкнул флейтистов к созданию транскрипцийего фортепианных пьес (Ноктюрн, Скерцо, прелюдии).
В 1910 г. его живописные работы были выставлены в Санкт-Петербурге. Несмотря на тёплые отношения с художниками «Мира искусств», его творчество, сочетающее в себе черты символизма, абстракционизма, народного декоративно-прикладного искусства и выходящее за грань обыденности, не встретило понимания. Вскоре после возвращения в Литву состояние его здоровья ухудшилось, произошёл нервный срыв, приведший его в психиатрическую лечебницу, а затем он умер от воспаления лёгких на 36-м году жизни.
«Его гениальное, неповторимое творчество явило миру новый духовный континент.» (Ромен Роллан)
То же самое можно сказать о каждом персонаже нынешнего очерка. Написаны тома биографий и исследований творчества каждого из них авторитетными музыковедами и искусствоведами. Нам же хотелось, лишь вскользь затронув некоторые биографические факты, рассказать об увлечении выдающихся людей искусством игры на замечательном инструменте. Конечно, это далеко не полный перечень тех, в чьей жизни присутствовала флейта. Как тут не упомянуть великого Леонардо да Винчи, родоначальника русской классической музыки Михаила Ивановича Глинку, выдающихся композиторов Людвига ван Бетховена и Гектора Берлиоза… Но о них, возможно, в следующий раз.
Марина Вологдина
Википедия.ру | Группа в ВК | Фейсбук
Марина Вологдина — флейтистка, член Межрегионального Союза концертных деятелей, обладатель гранта Министерства культуры РФ за цикл концертов-лекций, автор многочисленных публикаций.
Марина Вологдина окончила Вильнюсское музыкальное училище им. Ю.Таллат-Кялпши с отличием (класс флейты А. Армонаса) и Государственную консерваторию Литовской ССР (ныне – Литовская академия музыки и театра) по классу флейты проф. Л. Сурвилы и классу камерного ансамбля проф. А. Визгирды.
Работала в оркестрах Литвы и Санкт-Петербурга, на кафедре камерного ансамбля Литовской академии музыки и театра, преподавателем ДМШ по классу флейты.
Участвовала в нескольких международных музыкальных фестивалях в Литве, России, Германии, Италии, Ирландии в составе оркестров, камерных ансамблей разного состава и соло.
Выступала в Юсуповском, Владимирском (Дом учёных), Меншиковском дворцах, Зале М. Мусоргского Мариинского театра, Музее-институте семьи Рерихов, Музее-квартире Самойловых, особняке М.Кшесинской, Доме Кочневой, Петрикирхе и других лютеранских и католических церквях, Русско-немецком центре встреч, Генеральном консульстве Литвы в Санкт-Петербурге и на других концертных площадках Санкт-Петербурга, пригородов (Петергоф, Пушкин, Павловск) и Ленинградской области, в Литве, Германии, Италии, Ирландии, Эстонии, Украине.
Участвовала в первом исполнении нескольких камерных произведений композиторов Литвы (Dalia Kairaitytė, Eglė Strazdienė), Германии (Werner Rottler, в том числе вместе с автором), России (Николай Калинчев), США (William Waite), Голландии (Hans Henkemans), в концертах памяти композитора Вернера Роттлера (к 80-летию со дня рождения) в Баварии, в прямом эфире радио Ocean FM (Ирландия) в дуэте с арфой.
На протяжении многих лет являлась постоянной участницей «Петербургских вечеров» и других музыкальных мероприятий в Юсуповском дворце.
Сотрудничала в качестве солистки-флейтистки с Санкт-Петербургской государственной филармонией для детей и юношества и с концертной организацией «Петербург-концерт».
Вела авторский курс лекций «Поговорим о музыке» в «Школе третьего возраста».
Автор и ведущая цикла тематических концертов, удостоенного в 2017 г. гранта Министерства культуры РФ.
Выступала с авторскими тематическими концертами в рамках III и IV Международных фестивалей «Виртуозы флейты» в Мариинском театре и проекта «Объединяя народы» Санкт-Петербургского музея-института семьи Рерихов.
Регулярно, с 2016 г., с литовскими музыкантами проводит тематические концерты камерной музыки в Литературном музее А. Пушкина в Вильнюсе, а также участвует в летних концертах «Вечерней музыки» в лютеранских церквях на Куршской косе (Литва).
Член Межрегионального Союза концертных деятелей, автор публикаций (журнал «Музыкальная жизнь», издания издательства «Композитор СПб», многочисленные биографические статьи на интернет-ресурсе Википедия).
